Продолжение!!! (глава 7-9))
Глава 7
Элизабет очнулась под открытым небом, звезды мерцали как разбросанные по небу сокровища. Удивленная, она села, ее конечности были свинцовыми от усталости. Ее поддерживали подпорки на палубе, какой-то сверток лежал под головой, пока она спала. Моргая, она наблюдала, как Пинтел и Рагетти поднимали на корабль шлюпку, закрепив ее на палубе. Гиббс был возле штурвала, а команда разошлась на отдых. Посмотрев вниз, где она недавно лежала, она заметила, что шляпа Джека исчезла, и на шее она больше не ощущала тяжести серебряного медальона. Шатаясь, Элизабет потянулась, чтобы убрать волосы с лица, когда поняла, что до сих пор в пене. События дня пронеслись перед ней как один миг. Она вошла в Кракена. Они спасли Джека. Они…
- Джек, - прошептала она, широко раскрыв глаза. Он вернулся.
Элизабет, слегка покачиваясь, направилась к нижней палубе. Она замедлила шаги, подойдя к трюму, где Рагетти, Пинтел, Коттон и карлик валялись, находясь в разных стадиях опьянения. Позади них, за гамаками и бочек с припасами, в свете тусклого фонаря двигался чей-то силуэт. Сердце Элизабет задрожало, пол под ногами начал вращаться.
-Дже… - начала она, приближаясь к человеку сзади. Когда она подошла, он быстро повернулся, его волосы были мокрые. – Уилл.
- Ты очнулась, - сказал Уилл, слабо улыбнувшись.
- Да. – Элизабет молча кивнула, упрекая себя за разочарование, которое внутри било ключом. – Ты мокрый.
- Приводил себя в порядок, - ответил Уилл. Элизабет наконец-то заметила, что он был, фактически, без рубашки и она покраснела. Уилл вновь повернулся к бочонку, над которым склонялся ранее, опуская ветошь в воду.
- Как самочувствие? – поинтересовался Уилл, хватая чистую рубашку с гвоздя, вбитого в корпус.
- Лучше, - призналась Элизабет, усаживаясь на бочку с ромом. – Я просто слегка… обезумела.
- О...
Неловкая тишина наполнила пространство между ними. Элизабет пристально разглядывала свои руки, вслушиваясь в нетрезвое пение пиратов. Как могла она разочаровать подобным поведением своего жениха, полуодетого и насквозь мокрого, полной противоположности Джека Воробья? Я предательница, горько сокрушалась она. Я - ни на что не годная, грязная пиратка.
- Элизабет.
- Она посмотрела в добрые глаза Уилла, утонув в их темных глубинах. Он намочил ветошь в воде, отжимая излишек и поднес к ее щеке. Он медленно гладил ее кожу, смывая грязь, которая покрывала ее. Он прошелся по ее щекам, лбу, носу и подбородку. Прохладная вода стекала вниз по ее шее, попадая за воротник, очищая ее от пены и злых помыслов. Элизабет закрыла глаза, тихонько вздохнув.
- Ты сказала сегодня в тоннеле… - Уилл замялся, его голос прогремел совсем близко от щеки Элизабет. – Ты сказала, что любишь меня.
- Люблю. – Пробормотала Элизабет, ответив до того, как смогла сама это понять. Слова удивили ее, но было ощущение, что она правильно поступила, сказав их.
- Любишь. – повторил Уилл, больше для себя, чем для нее. – И когда мы вернемся в Порт-Роял… когда все это закончится и больше никаких пиратов… ты все еще хочешь… будешь ли…
- Буду ли я твоей женой? – предположила Элизабет. Она услышала, как Уилл сглотнул и хрипло сказала – Да.
Хотела бы я замуж за Уилла? – задавалась она вопросом. Здесь, сейчас, она почувствовала себя такой расслабленной и удовлетворенной. Она сказала без задней мысли, что любит его. Конечно, она не смогла бы сделать того же относительно известного капитана. Она любила Уилла… но хотела Джека, или просто компас заставлял ее в это верить. Она закусила внутреннюю часть щеки и пробормотала:
- Да, буду.
Руки Уилла перестали двигаться, ветошь застыла на уровне ее лица. Элизабет открыла глаза, чтобы убедиться, что Уилл склоняется к ней, губы раскрылись для поцелуя. Его темные волосы падали ему на плечи, капли воды ловили золотистый свет фонаря позади него.
Свободной рукой Уилл дотронулся до ее лица, кончики пальцев опалили ее щеку. Глаза Элизабет сами собой закрылись, когда он наклонился, коснувшись ее губ своими.
- Уилл, - прошептала она у самой его кожи и, подняв руки, обняла его за шею.
Уилл снова поцеловал ее, мягко прикасаясь своими губами к ее. Их дыхание смешалось, прогоняя все мысли о Джеке Воробье из головы Элизабет.
Ветошь упала из другой руки Уилла, когда он коснулся ее шеи. Он очерчивал рукой дугу ее шеи, лаская ее ключицу, и его пальцы остановились там, где заканчивалось тело и начиналась ткань. Элизабет почувствовала его губы в отдалении и задрожала, когда он коснулся ее уха.
- Элизабет?
- Да? – слабо отозвалась она.
- Где твое ожерелье?
Ее глаза моментально открылись, Элизабет оттолкнула Уилла, увидев его лицо. Нахмурившись, она ответила: - Что?
- Где твое ожерелье? – спросил он невинно.
- Ты сумасшедший? – скептически спросила она. – Ты только что меня целовал!
- Да, я вполне осознаю этот факт, - улыбнулся он, несколько застенчиво.
- Ты остановился только ради того, чтобы осведомиться о том медальоне?
- На тебе его не было, так что я всего лишь поинтересовался, что если ты, возможно, потеряла его или… - Уилл замолчал, когда лицо Элизабет стало каменным.
- Что происходит? – спросила она.
- Я просто беспокоился, что ты могла оставить его где-то…
- Нет, Уилл. Что с тобой происходит? – резко сказала Элизабет. – Всякий раз, когда в медальоне играет эта странная музыка, ты становишься странным.
- Элизабет, ты должно быть нехорошо себя чувствуешь, - предположил Уилл.
- Нет, я превосходно себя чувствую! Это ты нездоров! Ты становишься смущенным и изумленным, словно грезишь… и сейчас ты перестал меня целовать, чтобы спросить об этом глупом медальоне?
- Мне было интересно, - насупился Уилл, хмуря брови.
- Ты узнал этот медальон с того момента, когда Барбосса надел его на меня, - сказала Элизабет, потянувшись, чтобы ухватить его за рукав. – Ты сделался слабым и отсутствующим, и ты не смог тогда от этого отделаться пока не смолкла мелодия. И в Кракене, ты бы не смог выбраться из него тогда! Ты едва мог нести Джека…
- И все снова возвращается к Джеку, - проворчал Уилл, отворачиваясь от нее и запуская руку в свои мокрые волосы.
- Что, - спросила Элизабет, неистовый сердитый взгляд затмил тот энтузиазм, который она испытывала минуту назад, - что ты только что сказал?
- Ничего, что могло бы вас побеспокоить, мисс Суонн – бросил он, оглядываясь на нее с легким презрением. – В конце концов, слова кузнеца не интересны губернаторской дочке. К тому же, я представил себе, что если бы у меня никогда не было того проклятого золотого медальона, который вы у меня украли, и никогда бы не считали, что я мог быть пиратом, вы бы даже не потратили и секунды на размышление относительно того бедного паренька, Уильяма Тернера!
От удивления лицо Элизабет вытянулось (вообщем-то, можно было перевести, что у нее «от удивления упала челюсть», но я удержалась , хотя, это было нелегко. прим. ovod). Ее глаза наполнились слезами от таких жестоких слов и Уилл смягчился.
- О Господи, Элизабет, я не хотел… - начал он.
- Нет нужды в извинениях, - быстро сказала Элизабет, неистово заморгав в слезах, угрожавших хлынуть. – Ваша речь была вполне непреклонна. Не стану более отнимать у вас время, мистер Тернер. Хорошего дня.
Элизабет поднялась на ноги и стремительно отступила от Уилла, проходя мимо четырех пиратов, которые наблюдали всю эту сцену, оторвавшись от краев своих пивных кружек. Ускоряя шаг, она проигнорировала отчаянный крик, позвавший «Элизабет»!, и осталась ронять слезы в холодном сумраке ночи.
С легким стуком дверь приоткрылась и вышел Барбосса, в ореоле фонарного света вокруг своего жуткого я. Он окинул взглядом Элизабет и резко дернул головой в качестве приглашения. Элизабет проскользнула внутрь и пират с силой захлопнул дверь.
- Я грязная, - Элизабет нахмурилась, бессознательно вытирая ладони о брюки.
- Я могу быть достаточно не скромным, мисс Суонн, но обычно это случается после бутылки рома, - Барбосса смотрел на нее с вожделением, медленно подходя к ней.
- Мне нужно помыться, - бросила Элизабет, сверкнув глазами.
- Понадобиться помощь?
- Немедленно перестаньте. Я могу использовать вашу воду, капитан Барбосса?
Барбосса перестал заигрывать с ней и кивнул в направлении угла капитанской каюты. Элизабет подошла к столу, на котором стоял таз и кувшин с водой, подбирая тряпку и кусок мыла. Она уже была готова попросить Барбоссу покинуть комнату, как вдруг за ней появилась ширма, закрывая обзор.
- Спасибо, - сказала Элизабет из-за ширмы.
- Можете отблагодарить меня, надев это. – Он бросил ей через ширму платье сливового цвета, за ним последовали лайковые туфли.
- Спасибо, - пробормотала Элизабет, стягивая с себя рубашку.
- А теперь, поскольку вы не моетесь ниже пояса, попробуем решить эту проблему. – Звук стекла послышался из дальнего угла, за ним последовал хлопок пробки.
- Это не ваше дело! – выпалила Элизабет, снимая остатки одежды. Она яростно начала себя тереть, избавляясь от отвратительного напоминания о Кракене.
- Тернер в конце концов уяснил, что вас привлекает в морских волках, не правда ли?
- Нет, и довольно вопросов, капитан Барбосса.
- Идет, - и он замолчал.
Элизабет закончила мыться и подняла платье, лежавшее у ее ног. Цвет напоминал то, которое Барбосса силой заставил ее надеть в их первую встречу, когда он думал, что ее фамилия Тернер. С образом Уилла в мыслях, она быстро затянула корсаж и оттолкнула ширму, пристально взглянув на Барбоссу, который сидел за столом.
- Расскажите мне о медальоне, - потребовала она, подходя босиком к пирату.
- По-моему, вы сказали, что больше никаких вопросов, - отметил Барбосса.
- Никаких вопросов с вашей стороны. Я же, напротив, позволю себе добиться просвещенности. – Элизабет села напротив него, угрожающе стрельнув взглядом. Он ухмыльнулся ее дерзости и налил ей кружку рома, оставляя у себя бутылку.
- Мне бы хотелось дать вам то, что вы хотите, прелесть, - сказал он, - но мне запрещено говорить больше, чем уже сказано.
- Уилл ведет себя как безумный из-за этого ожерелья. Только что он был в полном порядке, как вдруг спрашивает о том проклятом медальоне. Он говорит, что с ним ничего необычного, но… вы бы видели его! Он был сбит с толку и изумлен…
- Это похоже на Тернера, мисс Суонн, - ухмыльнулся Барбосса.
- Из-за этого медальона он становится другим человеком, и я должна знать, почему! – В отчаянии Элизабет заплакала.
- Я не буду говорить, что умирать больно или что участь хуже смерти. – пожал плечами Барбосса, лениво взбалтывая жидкость в бутылке. – Выпейте, куколка. Жизнь становится намного проще, когда опрокинешь пару бутылок.
Элизабет сидела напротив пирата, наблюдая как он приложившись к бутылке, выпил до дна ее содержимое. Она подняла свою кружку, потягивая огненную смесь, и это напомнило ей о том, как она наглоталась желчи Кракена. Она оттолкнула от себя кружку и посмотрела на Барбоссу.
- Что случилось с медальоном? Когда я проснулась, на мне его не было.
- Я забрал его перед тем, как вы пришли в себя, - проворчал он, притянув к себе ее выпивку.
- А шляпа Джека?
- С Джеком.
- А…
- Прямо за вами, куколка.
Элизабет встала, повернувшись лицом в ту сторону каюты, где стояла койка, расположенная у стены. Вдоль кровати была натянута занавеска и загорелая рука, измазанная чем-то скользким, свисала с ее края. Элизабет оглянулась на Барбоссу, который не сводил с нее глаз, оглаживая бороду.
- Почему вы добры ко мне? – мягко спросила она.
- Добр? Мисс Суонн, я шантажировал вас, угрожал вам, и воспользовался бы вашим очарованием, если бы когда-нибудь получил шанс. Я не добр, - Барбосса фыркнул, поднося бутылку к губам.
- Вы утешили меня. Вы сохранили мой секрет. Вы даже уважаете меня. – сказала Элизабет.
- Не совсем так. Я подглядывал из-за ширмы, когда вы мылись, - ухмыльнулся пират.
Краснея, Элизабет сжалась.
- Ну… в общем и целом, вы – джентльмен, капитан Барбосса. Разве нет?
Барбосса сощурил глаза, поставив бутылку рома и снова начал гладить бороду. Он, надолго задумался, заставляя Элизабет беспокойно двигаться там, где она стояла, прежде чем ответить:
- Вы помните, мисс Суонн, что я сказал вам о том, что Тиа Далма потребует что-то вроде платы за ее услуги?
- Да, конечно, - кивнула Элизабет.
- Итак, причина того, что я так много вам помогаю в том, что… Я ненавижу Далму. Я ненавижу эту проклятую распутницу всем своим черным сердцем. Когда она подняла меня из мертвых, она сделала это не из доброты, а из алчности. Она связала мою душу со своим безымянным пальцем, словно обручальным кольцом, и пыталась сделать из меня своего капера, такого, чтобы я мог нападать на корабли, а она смогла получать больше богатства. Я был ее марионеткой в течение доброго месяца. Тогда она и услышала, что Джек погиб. Далма знала, что команда Воробья и этот женишок Тернер вернулись бы спасать его, поэтому она сказала мне, что если я буду руководить всеми вами в ваших поисках, уберегая всех вас от беды, она освободит меня. Когда вы плыли вверх по реке в ее лачугу, Далма рассказала мне все, что произошло, включая и все то, что еще случится. Я знал, что она приготовила для Джека и Тернера, но потом она увидела вас, - Барбосса остановился, глядя в глаза Элизабет своими водянистыми глазами. - Перед рассветом, в тот самый день, когда мы снимались с якоря, она призналась, что она приготовила для вас. Вы молоды, милы, проворны… И она хотела отправить вас по маршруту, который не позволит вам прожить долгую жизнь. Мне ее мысль отправить вас куда подальше не понравилась… мне стало вас жаль.
Элизабет сглотнула, когда Барбосса, наконец, перестал глазеть на нее. Этот грязный пират, тот, который пытался ее убить несколько раз, пожалел ее. Казалось, он почти был влюблен в нее. Возможно, смерть изменила его… Или он чувствовал влечение к единственной женщине, которая не лишала свободы его душу. В любом случае Элизабет знала, что он сделал самое лучшее – подготовил ее к тому, что случится и такое проявление сочувствия было удивительно.
Она вернулась к столу, снова усаживаясь напротив пирата и потянулась на другую сторону стола, чтобы сжать правую руку Барбоссы своими руками. Его кожа была сухая и обветренная, мозоли на подушечках пальцев и ладонях. Поскольку Барбосса с подозрением наблюдал, Элизабет наклонилась вперед и прижалась губами к костяшкам его пальцев.
- Спасибо, - прошептала она, опуская его руку на стол.
Губы Барбоссы дернулись, изумленное выражение вспыхнуло в его глазах и он прохрипел:
- Пожалуйста.
Они сидели, проводя остаток вечера в молчании, выпивая или просто размышляя обо всех тех событиях, которые случились. Элизабет не могла вернуться на нижние палубы, поскольку все еще не желала сталкиваться с Уиллом; Барбосса не мог спать, потому что его кровать была занята телом Джека Воробья, и он ощущал страх, который парил поблизости… вероятно, дело рук Тиа Далмы. Элизабет и Барбосса никогда бы не стали всецело поддерживать друг друга; они могут даже ненавидеть один другого. Однако, они объединились из-за нечестного плана шаманки, и чувствовали себя пешками в руках Далмы. Они коротали ночные часы, согласные просто плыть вместе по течению, в этом они нашли себя.
Глава 8.
Тиа Далма стояла на крыльце своего дома на сваях, руки упирались в бедра, когда команда заводила лодку в небольшую бухту. Она запрокинула голову и весело рассмеялась, пока Гиббс привязывал лодку к ее хлипкой пристани.
- Вы оставили Кракена в живых, а? – она захихикала, когда Элизабет и Коттон взбирались на уступок, последний отодвинулся в сторону, поскольку Барбосса шел впереди, в шляпе с по-королевски широкими полями.
- Да, моя милая Далма, я привел команду назад, все живы-здоровы, - он улыбнулся, взяв ее смуглую руку и поднес к губам.
Когда Тиа Далма захихикала по-девичьи, Элизабет нахмурилась, стараясь разглядеть ненависть, о которой говорил Барбосса неделю тому назад в своей каюте, но безуспешно.
- Команда вся? – жеманно спросила Далма, шепелявя.
- Вся и, конечно, Воробей. – Барбосса показал жестом Рагетти и Пинтелу взять носилки и войти в лачугу. Носилки были покрыты сложенной парусиной, на одной из половин которой лежало тело пирата. Шляпа Джека покоилась сверху ткани, как повидавшее виды надгробие.
- Барбосса, ты умница! – вскричала Тиа Далма, потирая руки, когда принесли труп. – Положите Воробья на скрытую кровать. Туда, где Далма работает. Ну же, входите! Пейте! Ешьте!
Далма запретила входить всем, но Барбосса схватил Элизабет за руку до того, как она двинулась с места. Тиа Далма прошла за Рагетти и Пинтелом, радостно смеясь, пока доставала бутылки и банки с полок. Мистер Коттон, Гиббс, и карлик Марти тоже вошли, но Уилл задержался перед входом. Он повернулся к Элизабет, открыв рот чтобы сказать, но Барбосса осек его.
- Я дал мисс Суонн слово, - прорычал он, привлекая на себя внимание Уилла. – Не беспокойтесь о вашей девушке, приятель. Я верну ее целой и невредимой. По большому счету, ясно?
Барбосса усмехался кузнецу в лицо, зная, что Уилл не способен противостоять ему. Уилл в отчаянии взглянул на Элизабет, но она отказалась встретиться с ним глазами, вместо этого изучая трещины в досках веранды.
Она не поднимала глаз, пока сапоги Уилла не скрылись в хижине, и в это время она поймала взгляд пирата.
- Все, что я говорил вам до этого, - сказал Барбосса, понижая голос, - вы никогда не слышали. Действуйте так, будто ничего не знаете. У Далмы острое чутье. Идет?
- Хорошо, - пробормотала Элизабет, нервно потирая руки.
- И мисс Суонн… - Барбосса наклонился к самому уху Элизабет, его прерывистое дыхание покалывало кожу. – Простите его.
Элизабет вздрогнула, потрясенная словами пирата, но Барбосса уже входил в дом. Она знала, кого он имел ввиду; она избегала Уилла всю обратную дорогу не принимая его отчаянных попыток извиниться.
Элизабет вздохнула с облегчением, когда Барбосса оставил ее и вошел в лачугу Тиа Далмы.
- Чего-нибудь покрепче, Далма, милая моя! – прокричал Барбосса, усаживаясь за шаткий стол, на то самое место, на котором сидел, когда Элизабет впервые взглянула на воскрешенного пирата.
- Чаша для вас, - улыбнулась Далма, передавая команде разного размера кружки, бокалы и деревянные чаши с ромом, - и для вас, и для вас. - И для вас – промурлыкала шаманка, когда дошла до Уилла, который стоял, прислонившись к стене, увешанной сухими тыквами. Она вложила пивную кружку в его руки, проведя по его руке пальцами своей правой руки.
Элизабет почувствовала, как что-то вспыхнуло внутри, но расценила это как несварение желудка от стряпни Гиббса.
- Это тебе, - ухмыльнулась Далма, глядя на кузнеца перед тем, как отвернуться, оставив Уилла озадаченным, а у Элизабет внутри все кипело.
После того, как большинство из них выпили до дна и Тиа Далма забрала их посуду, Гиббс осмелился спросить:
- Когда ты будешь воскрешать Джека?
- Почему ты спрашиваешь, а? – осведомилась Далма, нотка недоверия сквозила в ее радушии.
- Просто я… Мы должны идти за командором Норрингтоном, и это все, - пробормотал Гиббс.
Упоминание о Норрингтоне встряхнуло команду, превращая действительность в острую необходимость действия. Вот с чего они могут начать и выяснить, почему экс-коммандор Норрингтон завладел сердцем Дэйви Джонса и скрылся. Элизабет не была уверена, удалось ли Норрингтону бежать с острова окончательно, после столкновения с чудовищами Джонса, но…
- Норрингтон жив, - сказала Тиа Далма, пристально взглянув на Элизабет так, что у последней все внутри похолодело. – Он передал сердце Джонса человеку по имени Беккет.
- Беккет? – все резко повернулись к Уиллу, который с грохотом уронил кружку, ненависть исказила его лицо. – Беккет, из Ост-Индийской торговой компании? – Это…
- Мы должны его вернуть! – воскликнула Элизабет. – Беккет воспользуется мощью сундука мертвеца, чтобы уничтожить всех пиратов в Карибском море! Во всем мире!
- Это плохо, - насупился Пинтел.
- Как бы то ни было, сердце управляет Джонсом, - продолжала Элизабет, видя как беспокойство затягивает восковой бледностью лица почти всех в комнате.
- Да кто угодно, кто получит сердце, может убить Джонса, - отрезал Уилл. Элизабет наблюдала, как Уилл прикрыл рот рукой, потирая подбородок и становясь все более взволнованным после этих слов. – Мы должны вернуть его. – наконец сказал он. – Прямо сейчас.
- Не без Воробья, - заключила Далма. – А сейчас вы все уберетесь из моего дома. Тем временем, я поработаю с вашим капитаном. – Вниз по реке есть дом. Поживете там, пока я не разрешу вам вернуться. Есть возражения? – нахмурилась Тиа Далма.
- Ну… - замялся Барбосса, - я выполнил свою часть сделки. Больше я у тебя не в долгу.
- О, нет, Барбосса, ты не уйдешь, пока Далма не скажет, что ты свободен, - Улыбнулась Тиа Далма, поглаживая его руку. – Ты слишком хорош, чтобы тебя отпустить.
Челюсти Барбоссы сжались и он схватил руку Тиа Далмы, сжимая все крепче.
– Но, - заговорил он, скрипя зубами, - мы заключили сделку.
- Да, согласно которой ты возвращаешь Воробья и помогаешь Тиа Далме, - отвечала шаманка. – Мне все еще нужна твоя помощь, Барбосса. Но сейчас обойдемся без тебя!
Элизабет, впервые в присутствии Барбоссы и Далмы, ощутила как между ними нарастает напряжение. Барбосса выглядел так, что мог с легкостью убить эту женщину, но Тиа Далма полностью владела ситуацией.
Барбосса отпустил ее руку, поднялся, нацепил шляпу и принял беспечный вид. Указав головой на дверь и, по старой привычке, Рагетти и Пинтел выбежали подготовить шлюпку. Барбосса отвесил церемонный поклон Тиа Далме, после чего повернулся на каблуке и практически выскочил из лачуги.
Оставшиеся последовали за Барбоссой, но Далма удержала Элизабет за локоть своими смуглыми татуированными пальцами.
- миз Лизабет, - улыбнулась она, не показывая англичанке окрашенных в черный цвет зубов, - теперь вы поможете Тиа Далме. Поможете Джеку Воробью.
Горло Элизабет сжалось при обращении к ней Тиа Далмы, и она молча кивнула головой. Далма, утешительно похлопав Элизабет по руке, направилась к выходу оповестить, что «миз Лизабет» будет помогать ей в течение некоторого времени. Когда она повернулась, ее недавняя веселость исчезла.
- Вода там, над очагом. Разожги огонь, вскипяти воду. Ты можешь сделать это, а? – Спросила она, подпирая бока.
- Дд.. Да, конечно, - заикалась Элизабет, отступая от этой женщины.
- Хорошо, - улыбнулась Далма. – Начали!
Как только Тиа Далма скрылась в задней комнате, где лежало тело Джека, Элизабет направилась к очагу. Отставляя в сторону глиняные кувшины и стеклянные бутылки, наполненные крупами и приправами, Элизабет наклонилась к очагу, задевая головой низко висящие бутыли из тыкв или высушенные лекарственные травы. Она разложила под висячим горшком лучины для растопки и после нескольких минут возни с кремнем, трутом и негромкими ругательствами, потрескивал небольшой огонь. Присев возле очага, Элизабет осмотрела загроможденную комнату. Лекарственные травы, чертополох и сухие тыквы свисали с перекладин, и толстая светло-коричневая змея обвивала ветки дерева, которое вросло в стены. Вся стена была заставлена склянками со странными эликсирами, а свободные углы и ниши заняли образцы специй, порошков, зубов, костей, дерева, золота и разных безделушек различного происхождения. Тусклый свет фонарей, наполняющий комнату золотым светом и опьяняющим запахом ладана, все это вызывало сонливость. В дальней комнате Тиа Далма напевала мелодию, проводя спиритический сеанс. Звучит очень знакомо, подумала Элизабет. Может, песня детства, что-то про пиратов. Или колыбельная…
В комфортном тепле, исходящего от огня и чарующей музыки, Элизабет задремала. Она была разбужена носком ботинка, ткнувшегося в ее бок и какой-то белый кусок упал на ее колени. Элизабет неуверенно подняла потревоживший ее предмет, взглянув на Далму, которая держала в каждой руке по свертку.
- Что это? – спросила Элизабет, чуть нахмурившись.
- Мыло. – Тиа Далма сбросила свертки на Элизабет, которая взвизгнула и увернулась, когда они чуть не попали ей в лицо. От ткани исходил неприятный запах разложения, пота, и чего-то, напоминающего алкоголь.
- А это? – она сердито нахмурилась, глядя на шаманку.
- Одежды Джека.
- Одежды Дже.. Джека? – Элизабет побледнела. – Так… Так ты хочешь сказать, что он…
- Обнаженный? Да. Хочешь взглянуть?
- Господи, нет!
Тиа Далма, смеясь, запрокинула голову, когда щеки Элизабет покрылись румянцем. Наглость какая! Предложить ТАКОЕ! Хотя… Элизабет потрясла головой, избавляясь от таких неподходящих мыслей. Рассматривать Джека было бы совершенно унизительно.
- Постирай одежду и повесь сушиться, - приказала, ухмыльнувшись Далма, отправляясь назад к пациенту. – Потом можешь идти.
- Это все? Вы хотите сделать из меня прачку? – Спросила Элизабет, в ее голосе слышалось раздражение.
- Только если вы не можете поднимать мертвецов, я не потребую от вас бОльшего, - ухмыльнулась, отворачиваясь, Тиа Далма.
Элизабет никогда не исполнявшая работу прислуги, потратила следующий час, пытаясь очистить одежды пирата. К ее удивлению, это была тяжелая работа; вскоре ее спина оцепенела от постоянного наклона над котлом и огненный жар опалял кожу. Рубашка, бриджи, камзол, изодранный белый и красный ремни: все это было замочено, вычищено и постирано, пока не стало чище, чем Джек на этот момент.
В одежде были дыры, проеденные желудочным соком могилы пирата, но Элизабет приняла во внимание то, что если кто-нибудь показал ей как, она смогла бы залатать их.
С горькой улыбкой Элизабет представила, что должна делать это в качестве замужней женщины, штопающей носки Уилла или какую-то другую работу, на которую, как она слышала, жаловались слуги.
Как только Элизабет закончила отжимать влажное, но чистое, белье, она заметила, что Тиа Далма снова завела свою песнь, ритмичная смесь бессмыслицы и поэзии.
Элизабет подумывала сказать Далме о том, что она выполнила работу, но предположила, что шаманка не оценит, если прервать ее черную магию. К тому же, Элизабет действительно не была готова увидеть Джека Воробья в голом виде.
Выйдя на крыльцо, Элизабет стала развешивать одежды на бечевке, продвигаясь по ее длине, когда краем глаза увидела приближение чьих-то ног и она с криком уронила предметы одежды. Уилл, выглядя виноватым в том, что напугал ее, опустился на колени, чтобы подобрать влажную одежду. Он коротко взглянул на нее, но отвел глаза, когда поднимался.
- Барбосса сказал подождать тебя и доставить обратно в каюту, когда ты здесь закончишь, - мягко сказал он.
- О...
- Они стояли там, Уилл, с охапкой влажной одежды и Элизабет, начавшая изучать пару ботинок, которые она стащила на азиатской джонке. День шел на убыль, даря заболоченному ручью неземную лазурную вечернюю зарю, пока садилось солнце. Легкий ветерок играл с ветвями ив, тянул Элизабет за подол ее платья. Уилл в конце концов открыл рот, чтобы сказать, но Элизабет опередила его.
- Прости меня! – выпалила она. – Я не хотела быть грубой, я просто беспокоилась. Я…
- Нет, пожалуйста, Элизабет. – Уилл схватил ее руки, роняя на пол одежды. – Я был жесток с тобой. Я не верю тому, что говорил…
- Уилл, - вздохнула Элизабет, останавливая его. Его кадык дернулся, когда он сглотнул, не решаясь предположить о том, что могло случиться дальше.
Элизабет наклонилась и просто поцеловала его в губы, ошеломив его этим. Она одарила его застенчивой улыбкой и широкая улыбка осветила лицо Уилла. Он двинулся вперед, Элизабет передразнивала его движения, когда тень надвинулась на вход в лачугу. Элизабет отпрыгнула, заставляя Уилла тревожно обернуться.
- Все работаете? – насмешливо спросила Тиа Далма, ее рот скривился, выражая недовольство. Минуту Элизабет задавалась вопросом, спросила ли она о белье.
- Я только развешивала это, - кивнула Элизабет.
- Ммм… - Далма бросила взгляд на половицы, и, поняв, что Уилл уронил одежды, Элизабет быстро наклонилась, чтобы их поднять. – Заканчивайте. Проваливайте до наступления темноты. Не возвращайтесь три дня. Тиа Далме необходима тишина.
До того, как вернуться в дом, Далма осмотрела Уилла с головы до пят и заострила внимание на определенном месте посередине. Скривив уголок рта, она скрылась, покачивая бедрами.
С помощью Уилла Элизабет закончила развешивать белье в считанные минуты. Затем Уилл помог ей забраться в маленькую плоскодонку, которую он отталкивал шестом вниз по реке, причалив к мосткам следующей хижины, более маленькой и находящейся в гораздо более худшем состоянии, нежели дом Тиа Далмы.
Элизабет и Уилл вошли в пустую комнату с койкой и тюфяком, с другой стороны стоял стол и стулья. Пираты ужинали и Уилл с охотой к ним присоединился.
- Далма не доверила свою работу? – Элизабет обернулась и увидела Барбоссу, сидевшего у двери, оберегая бутыль с ромом.
- Только стирку, - ответила Элизабет, подходя к низкой кастрюле, чтобы наполнить свою тарелку.
- Она попросит бОльшего. Помяните мое слово. – Элизабет оглянулась, но Барбосса больше не смотрел на нее, его взгляд был сфокусирован на незримом горизонте. Поднося бутыль к губам, он проворчал:
- Никто не уходит от этой ведьмы таким, как был раньше.
Следующие дни прошли для команды в бездействии. Ни корабля для рискованного предприятия, ни компаса для наблюдения, ни субъекта спасения. Знойный воздух в дельте реки затуманивал чувства, располагая к отдыху. Пинтел и Рагетти часто уходили на одной из лодок в компании Коттона и Марти. Они прикрывались тем, что ловят рыбу, но так как никто из пиратов не имел собственного удилища, они предпочитали гоняться за дикарками, которые будут терпеть их компанию.
Гиббс и Уилл проводили часы, обсуждая тактику, болтая о том, как они отправятся убивать Дэйви Джонса и отомстят Норрингтону. Барбосса оказался самым ленивым из пиратов; он сидел на стуле, поглощая ром из бочонка, размышляя над гнетущим его состоянием смертности.
Элизабет, в то время, пока другие наслаждались моментом отдыха, была шквалом движения. Она таскала крупы, запас риса, красной фасоли, бананы и сладкий фрукт с острова, хорошо сохраняющийся, в чулан.
Забирала кой-какую одежду у мужчин, оставляя их настолько одетыми, насколько это было возможно, и стирала. Она подметала и чистила, и работала как превосходная домохозяйка.
Пока Уилл, вероятно, находился под впечатлением этого представления ведения домашнего хозяйства, действиями Элизабет двигало беспокойство.
Очень скоро Джек очнется и посмотрит на Элизабет, вспоминая что она сделала. Он ударит ее, проклянет, плюнет в нее. Удержит ее, поцелует, простит... Он может сделать любую из этих вещей, но в конце концов станет известно, что она поцеловала его, что она предательница. И тогда Уилл узнает.
Элизабет знала, что выйдет замуж за Уилла – она хотела выйти за него, - напомнила она себе… и он, скорее всего, простил бы ее, но она не сможет вынести этот момент, когда он настанет. Когда обоих, Джека и Уилла, предала одна и та же женщина, они оставят ее.
На второй вечер Элизабет сидела на крылечке своей комнаты, нервно теребя руки. Еще один день, и тогда они вернутся к Далме и Джеку. Страх сжимал сердце Элизабет, и она молила о помощи. К ее удивлению, облегчение принес ветер, нежно шепча ей на ушко. Это была песнь Тиа Далмы, она работала. Это было что-то инородное, но все же хорошо знакомое. Элизабет закрыла глаза и позволила музыке наполнить ее, проникая в самое сердце.
Элизабет потеряла счет времени, пока находилась там, в дельте реки, очарованная окружающей гармонией. В конце концов, она прервала свои мечтания или, по крайней мере, стала отчасти воспринимать окружающих… через обхватившие ее руки, и крепкое тело позади нее. Она не спешила открывать глаза, когда Уилл поцеловал ее шею и плечо, слишком затерявшись в звуках музыки.
- Какой ты сегодня нежный, - в конце концов пробормотала она, смущенно улыбаясь его ухаживаниям.
- Что это? – прошептал Уилл ей в ухо.
- Ну.. это называется шея. Правда, я думаю ты со временем начнешь узнавать части моего тела, поскольку слишком часто пристально на них смотришь, - хихикнула Элизабет, прижимаясь к кузнецу спиной.
- Нет… нет, нет, нет, - охнул Уилл, коснувшись ее нежной кожи небритым подбородком. – Я имею ввиду песню. Что это?
- Не знаю, - пожала плечами Элизабет. – Но звучит знакомо.
- Даже более, я бы сказал.
- Уилл, - прошептала Элизабет после того, как они молча насладились песней, - как ты думаешь, откуда идет эта музыка?
Уилл рассмеялся, беззаботно целуя ее в щеку, что было не свойственно ему. Элизабет открыла глаза, наблюдая за светлячками на воде, как они танцевали для нее.
- Нет, правда, Уилл. Откуда она идет? Я слышала, как Тиа Далма пела что-то похожее в своей хижине. Может она слышится оттуда? Или, может, это песня туземцев? Это вполне возможно.
- Тише, - прошептал Уилл. – Я не слышу ее, когда ты говоришь.
- Не дурачься. Конечно же ты ее слышишь, когда я говорю. – Насмехалась Элизабет.
- Нет, не слышу, - ответил Уилл, снова приблизившись к ее коже, слегка касаясь ее губами. – Потому что ты прекращаешь петь, когда говоришь.
Элизабет выходила из сказочного состояния, фокусируясь на источнике музыки. Ее приносил не ветер, как она думала, музыка шла из ее гортани. Когда она положила руку себе на шею, она почувствовала напевный гул.
Ее губы складывали бессмысленные слова между напевами, и затем ее губы, переставая шептать, с удовольствием уступали голос музыке.
Собственно, это была музыка, которую она слышала, когда ее напевала Тиа Далма, и сейчас пела ее непроизвольно.
Элизабет оглянулась на Уилла и его глаза встретили его . Его взгляд был отсутствующий, и выражение замешательства застыло у него на лице. Точно как в тот раз, когда играл медальон, подумала она.
С этими мыслями, Элизабет подскочила, изо всех сил отталкивая Уилла.
- Опять это! – вскрикнула она, окинув его взглядом. – Это медальон! Ты зачарован!
- Что… Элизабет, что это значит? – нахмурился Уилл, его неясный взгляд рассеялся.
- Та песня! Та, которая играла в медальоне. Она тебя завораживает, - сказала Элизабет.
- Какая песня? – спросил Уилл, нахмурив брови.
- Проклятая песня, которую я только что пела, не зная, что это я ее пела! – вскричала Элизабет, она напоминала обиженного ребенка.
- Можешь спеть?
- Ты болван! Я пытаюсь… тебе… - Элизабет в раздражении стиснула лицо ладонями и пронзительно закричала.
Гиббс и Коттон выбежали из комнаты посмотреть, что случилось. Барбосса лениво проследовал за ними, он пошатывался от выпитого рома.
- Какого дьявола здесь происходит? – спросил Гиббс, помогая Уиллу подняться.
- Уилл зачарован! – крикнула Элизабет, каждый раз, когда он слышит музыку из того медальона, он становится потерянным!
- Что он сделал? – нахмурился Гиббс.
- Он целовал меня!
Гиббс пристально посмотрел на Элизабет перед тем, как переключиться на смущенного Уилла. Кузнец пожал плечами и Гиббс еще больше запутался.
- Мисс Элизабет, вы устали, - осторожно начал Гиббс, рукой взяв ее за локоть. – Идите в дом и поспите, а?
- Нет! – вскричала Элизабет, она еще больше обезумела после этого разговора. – Здесь что-то не так! Уилл сам не свой. Когда он слышит эту музыку, или видит тот медальон или если ему напомнили об этом, он становится другим. – Он перестает обо мне заботиться, и уходит в себя и… и… это не мой Уилл!
Гиббс и Коттон обменивались взглядами по поводу этого взрыва. Уилл с горечью отметил, что Элизабет была расстроена, но он удержался от того, чтобы подойти к ней в этот момент. Единственным, кто двигался, был Барбосса, он лениво поднес к губам бутылку.
- Я не сумасшедшая, - сказала Элизабет, ее горло сжимали подступившие слезы. - Это… Это…
- Это дело рук Тиа Далмы. – Элизабет посмотрела на Барбоссу, который следил за ней со всей серьезностью, которая могла бы конкурировать со взглядом трезвого человека. - Она всегда получает, что хочет. И мы думаем, что контролируем ситуацию. И БАЦ! Никто из вас и не думал спасать Джека, пока она сама не предложила. Она использует вас, использует меня и еще использует Джека.
- Что на вас всех нашло? – спросил Гиббс.
- Прекрасно. Вы мне не верите? Тогда я вам докажу! – разошлась Элизабет. Она прошла, оттолкнув Гиббса, игнорируя полный раскаяния взгляд Уилла, и коротко взглянула на Барбоссу. Она соскользнула по лестнице, ведущей от веранды на пристань, отвязала лодку и запрыгнула в нее. Взяла весла и, стала энергично ими грести, продвигая лодку вперед.
- Элизабет! Подожди!
- О, да, сейчас он заботливый, - злобно бурчала Элизабет, видя как Уилл приготовился прыгать с пристани.
- Парень, там аллигаторы! – предупредил Гиббс.
- Элизабет!
Элизабет увидела отчаяние на лице Уилла, неподдельное беспокойство, и что-то внутри нее смягчилось. Все-таки это было ужасно неправильно, и становилось только хуже.
Элизабет наблюдала, как хижина ускользает в темноту, оставляя воду, сверчков и дурное предзнаменование ночи.
Хижина Тиа Далмы казалась такой мистически-прекрасной, как тогда, когда Элизабет оказалась здесь в первый раз, страдая от своей измены. Только вместо туземцев, стоящих в воде, бумажные кораблики качались на волнах со свечками на своих палубах.
Окна хижины были заполнены удивительным золотистым светом. Элизабет представила себе, что ей бы понравилось жить в таком месте, но ее фантазии прервались, когда борт ударился о пристань.
Привязав лодку, Элизабет ускорила шаг, пересекая крыльцо и входя в дверь.
- Дал-ма… - Элизабет понизила голос, когда вошла в комнату, лишенную живых существ, за исключением, конечно, змеи.
Собрав всю свою отвагу, Элизабет приблизилась к задней комнате, с намерением забраться по лестнице на чердак. Пройдя пару ступеней, она слезла с лестницы и застыла.
Задняя комната была освещена тысячей свечей; они горели на полу, столах, подоконниках, у изголовья кровати. Скрученный из ивы крестик висел над кроватью, вместе с кристаллами, которые ловили свет и сверкали как горящие звезды. В воздухе пахло корицей и мускусом, накопленное тепло тут же отдавалось прохладе вечера.
В ногах кровати стояли склянки с зельями и мазями, которые были от багровых до сливовых тонов и цвета жженой охры. В одной склянке даже было что-то, что вполне могло оказаться кровью. В центре всего этого, распростершись на кровати, лежал капитан Джек Воробей.
По крайней мере, он был чист. Его одежды… он был одет, Элизабет подсознательно отметила – одежда была чистой и свежей, подходя ему лучше, чем когда-либо. Его кожа была чистой, без соли и грязи, гноящаяся рана на подбородке несколько зажила. Его шляпа и сабля лежали в стороне, ожидая, когда он очнется от сна и поспешит навстречу приключениям. Он выглядел… живым.
Пока Элизабет тратила огромное количество времени, находясь в каюте капитана, когда они возвращались от Кракена, она ни разу не посмотрела на тело Джека. Она видела, что было с ним в животе зверя, застывший труп в последней битве отчаяния, желчь монстра, так медленно пожирающую его. Не таким она хотела увидеть его.
- Джек? – позвала она, подходя к кровати. Она подождала ответа, но его не последовало. Она сделала еще шажок, затем еще один. Она двигалась среди горящих свечей, отклоняясь от свисающих сверху безделушек.
Элизабет остановилась у изголовья кровати, глядя на пирата. Она забыла причину, по которой пришла сюда, забыла, что не должна быть здесь еще день. Но… это был Джек.
Отбросив остальные мысли, Элизабет опустилась на колени возле кровати и прилегла возле пирата, опустив голову на подушку, и ее рука легла ему на грудь. Он был теплым. Элизабет провела пальцем по его щеке, восхищаясь тем, как золотистый свет отражается от его загорелой кожи.
У него все еще были эти ужасные волосы, но они выглядели чистыми; на бороде все та же пара косичек, но выглядели они опрятно.
Элизабет закусила губу и закрыла глаза, представив, что он всего лишь спит, даже если она не может чувствовать как при дыхании вздымается его грудь.
- Я так запуталась, Джек, - прошептала Элизабет. – Я не понимаю, что происходит. Барбосса вернулся, ты знаешь? И он такой суровый, но добрый. По-крайней мере, ко мне. Но он до сих пор помогал нам, поэтому мы должны быть благодарны ему за это. Здесь Гиббс и Коттон, и Марти, даже Пинтел и Рагетти. И Уилл. О, Уилл… Я люблю его, Джек. Я уверена в этом. Но вот я снова тебя увидела и… с ним тоже что-то не так. Каждый раз тот проклятый медальон… видишь, я сквернословлю как пират. Полагаю, ты был прав, Джек. Я – пиратка.
Слезы медленно текли по ее лицу, скапливаясь возле носа, текли по губам, и капали на камзол Джека.
Элизабет стиснула руками его рубашку и уткнулась ему в лицо. Она рыдала ему в шею, рубашку, камзол.
- О, Джек, я так сожалею! Я не хотела… Но я должна была! Я знаю, что сказала, что не жалею (не повернулся язык написать «стыдно», иначе пришлось бы все коверкать. прим. ovod), но это не так! Я ужасно жалею! Я… Я скучаю по тебе, Джек. Скучаю.
Элизабет что-то почувствовала под рукой и, приподняв голову, посмотрела на грудь Джека. Она снова это ощутила и поняла, что это было… его сердце. Оно билось. До того, как Элизабет встала, грудь пирата расширилась… он дышал.
С силой выпустив воздух, его грудь расширилась снова.
И затем, когда Элизабет задержала дыхание, она услышала резкий вздох…
- О…. Мне нужен этот чертов ром…
- Джек? – прошептала Элизабет, приподнимаясь на локте.
Грудь Джека поднималась и опускалась, его дыхание было прерывистым и напряженным. Лицо пирата уже не было таким спокойным, оно морщилось от прилагаемых усилий. Дыхание становилось все стабильнее и Элизабет почувствовала, как под ее рукой сердце его стало биться ровнее.
- Ох… - простонал, хмурясь, Джек. Он нерешительно открыл глаза, глядя вверх на висящие над головой кресты и кристаллы.
Сбитый с толка, он глазами взглянул направо, затем налево и снова вперед. Он вдруг стал мрачным и снова застонал.
- Умереть не входило в мои планы, - просипел он с трудом.
- Джек! – улыбнулась Элизабет, слезы все еще катились по щекам, но уже по другой причине.
Джек посмотрел на нее. Он не двигался, рассматривая ее, и затем улыбнулся той презренно-плутоватой улыбкой, освещающей лицо как сигнальный огонь, показав золотые зубы.
- А... я на небесах, - произнес он, ухмыляясь. Он попытался встать, но только смог приподнять голову. Нахмурясь, он попытался снова. И снова. И снова. Джек дергал головой взад-вперед, пытаясь встать, пока не сдался, откинувшись на соломенный тюфяк.
- Я в самом деле так плох? – бормотал он себе под нос, поднимая и опуская голову. – Ну, был один раз с монахиней… и изобразил священника… Я не знал о том, что вино было для причастия. Правда, приятель. Но неужели я на самом деле этого заслуживаю? В итоге я получаю Элизабет в своей постели и не могу двигаться. Лучше бы я заделался мормоном…
- Джек, ты не мертв. – сказала Элизабет. Пират прервал свою жалобную речь, открыв один глаз, осматривая ее.
- Нет?
- Нет!
- Тогда какого черта я не могу пошевелиться?
- Ты был мертв… - попыталась объяснить Элизабет.
- Был мертв?
- А теперь ты жив…
- Раз ты говоришь…
- И… ну, я не знаю, почему ты не можешь двигаться.
- Хмм… - Джек замер, играя желваками, пытаясь переварить полученную информацию. – Я был мертв, но сейчас жив. И от того, что был мертвым, не могу двигаться будучи живым, что все больше вызывает желание быть мертвым. Но что если я умер, а она была жива и, умерев, я… проклятие, не могу думать, когда я трезвый. Ты не могла бы принести мне немного рома, цыпа?
- Нет, потому что Тиа Далма… - начала Элизабет, но замолчала, услышав шаги в другой комнате.
- Далма? – глаза Джека широко раскрылись, и он прошептал, - Элизабет, беги отсюда. Куда бы то ни было, но…
- Какого дьявола ты здесь делаешь? – Элизабет напряглась, увидев Тиа Далму, стоящую на пороге комнаты и дрожащую от ярости. В ее сжатом кулаке, покачивались три высохшие головы, их маленькие рты раскрылись в бесшумном крике.
- Рад видеть тебя, Далма, - сказал Джек, растягивая слова. – Хотя, я мог бы лучше тебя видеть, если бы мог двигаться.
- Тупица! Ты могла все испортить! – вскричала Далма, пиная в сторону свечи и приближаясь к Элизабет. – Его душа могла затеряться или могущественный призрак занял бы его место! Ты слишком скоро заставила его очнуться! Тебе повезло, что я успела восстановить его легкие перед тем, как пришла сюда ты! Ты могла уничтожить мою работу! Ты…
- Я нарушила твои планы и остановила тебя от пленения его души? – бросила Элизабет, поднимаясь с кровати к лицу шаманки. - Тогда ты могла бы иметь двух рабов-пиратов: Джека и Барбоссу!
- Какое отношение ко всему этому имеет Барбосса? – проговорил Джек, но его проигнорировали, поскольку две женщины смотрели друг на друга.
- Ты слишком много беспокоишься о других, - прошипела Далма. – Все будет хорошо, если ты позволишь этому случиться.
- А как же Уилл? – нахмурилась Элизабет. – Что ты с ним сделала?
- Красавчик Уильям? – Ничего я с ним не делала. – ухмыльнулась Далма, касаясь руки Элизабет своими черными пальцами и высушенными головами. – Ты единственная, кто его отталкивает.
- Я не делала этого! Это ты дала нам этот медальон. Ты велела, чтобы я надела его. Ты заставила меня петь ту проклятую песню! – плакала Элизабет, сжимая кулаки.
- Без паники. Мне кажется, что я уже чувствую свои руки, - в пустоту произнес Джек.
- Чего ты пытаешься добиться, очаровав Уилла? – потребовала ответа Элизабет. – Ты думаешь он смог бы бросить меня? Уилл меня любит!
- Или Уильям любит медальон? – ухмыльнулась Далма. – Скажи Далме, миз Лизабет, когда Уильям поцеловал тебя? Когда он был под чарами медальона? И когда он сердится, он не может сопротивляться медальону?
Элизабет хотела возразить, но вдруг вспомнила «стеклянные» глаза Уилла, его влюбленную улыбку, и так было всякий раз, когда он видел медальон или когда играла та таинственная мелодия. Тогда она заметила, что он был сильно встревожен из-за того, что она разрушила влияние медальона на него. Уилл влюбился в дешевое украшение…
- Ведь так, да? – улыбнулась Далма, видя взволнованное выражение лица Элизабет. – Бедная миз Лизабет. Лишиться мужчины из-за злых духов моря.
- Я уже могу сидеть! Все хорошо, не будем торопиться. Думаю, я только что пошевелил пальцем ноги, - сказал Джек, приподнимаясь на руках. О, гляньте-ка! Дамочки дерутся!
- А почему ты так рада тому, что Уилл очарован? – нахмурилась Элизабет. – Если медальон принадлежал потерянной возлюбленной Дэйви Джонса, тогда почему Уилл влюблен в нее, а не в тебя? К тому же она мертва!
Тиа Далма усмехнулась, победно обнажая черные зубы. Она схватила Элизабет за предплечье, притянув к себе. Склонив голову на бок, злобно сверкнув глазами, Тиа Далма прошептала:
- Ты уверена в этом?
Элизабет нахмурилась, когда Тиа Далма отпустила ее, загадочно улыбаясь.
Джек в конце концов встал с кровати, размахивая руками, пытаясь ощутить свой центр тяжести, и ухватился за Элизабет в поисках равновесия… или, по-крайней мере, это так выглядело. Пират учтиво ей улыбнулся, его руки скользили ниже ее талии, но Элизабет не могла оторвать взгляд от Далмы, стоящей в отдалении.
- У нас гости, - сказала шаманка, кивнув в сторону передней. Входная дверь хижины хлопнула, поспешные шаги послышались по другую сторону половиц и Уилл ворвался в комнату.
- Элизабет, я… - он остановился, его глаза упали на Джека, который обнимал Элизабет, руки пирата стали чересчур дружелюбными, скользя по возлюбленной Уилла. Его лицо сделалось каменным, руки сжались в кулаки, когда он шагнул в их сторону.
- А, дорогой Уильям! – усмехнулся Джек, отпуская Элизабет и расставив широко руки. – Как прошла твоя встреча с отцом? Он все еще утопленник, как в послед…
Рука Уилла описала полукруг, кулак угодил Джеку в челюсть. Пират закружился, потеряв равновесие, руки все еще были протянуты в приветствии перед тем, как он, ослабев, упал на кровать.
- Ты грязный пират! Ты разрушил все! Это была твоя вина, что мою свадьбу остановили и меня арестовали! Ты виноват в том, что я оказался на чертовом Летучем Голландце! И пока я пытался добыть твой чертов ключ, ты заполучил мою Элизабет! Тебе не до отдыха, пока вся моя жизнь не превратится в руины, не так ли? Так? – Рычал Уилл, нападая на Джека с кулаками, но Элизабет и Тиа Далма бросились к нему, стараясь оттащить назад.
- Уилл! Оставь его в покое! Уилл! – вопила Элизабет, оттаскивая его за руку.
- Ты уничтожил мою работу! Ты знаешь, как много времени уходит на труп? Стоп, стоп, стоп! – взревела Тиа Далма, прыгая на спину Уилла, стуча ему по голове. – Ты сумасшедший! Остановись!
Две женщины, в конце концов, оттащили Уилла, толкнув его на стул посреди комнаты. Элизабет стояла рядом с ним и пыталась успокоить, разминая ему плечи, а Тиа Далма подбежала к Джеку, который сидел на кровати, держась за челюсть рукой.
- Мой бедный Джек! Он тебе зуб выбил? – ворковала Далма, заглядывая ему в рот и подсчитывая нанесенный ущерб. – Как легкие? Сердце? Здесь больно? А здесь? Скажи Тиа Далме, тогда она сможет исправить это.
- Я тоже рад видеть тебя, Уилл, - пробормотал Джек как только Тиа Далма убрала свои пальцы у него изо рта. – Ты всех так приветствуешь или это только я такой счастливчик, а?
- Ты… ты подлый, ненадежный, жалкий… - ворчал Уилл.
- Безнравственный, обаятельный, опьяняющий, притягивающий – что-нибудь пропустил, приятель? – усмехнулся Джек, вздрагивая в процессе речи. – Все это я слышал.
- Ты целовал Элизабет! – взревел Уилл, вскочив на ноги. Элизабет отпрянула, ее глаза глаза широко открылись, когда она поняла – он видел!
- Я не прикасался губами к несравненной мисс Суонн. – заметил Джек, не подозревая, к чему клонит Уилл. – Однако, я пытался как следует встать на ноги, но ты грубо помешал. Ну и манеры!
- Я говорю о том поцелуе на Жемчужине! – прошипел Уилл. – Ты целовал ее прямо перед тем, как мы покинули корабль. Перед тем, как ты погиб!
- На Жемчужине… - лицо Джека исказилось, когда он попытался вспомнить тот случай. Когда он вспомнил, криво усмехнувшись, пробормотал, - Ах, да, теперь припоминаю… - Когда Уилл снова подошел к нему, взбешенный, улыбка пропала с лица Джека и он поспешно добавил, - Не я начал тот проклятый поцелуй!
- Что? – нахмурился Уилл, остановившись на пол пути к пирату. – Что ты имеешь ввиду…
- Если я начал тот чертов поцелуй, с чего бы мне приковывать себя кандалами к грот-мачте? Вероятно потому, что у меня было непреодолимое желание быть сожранным той зверюгой Дэйви Джонса? – рассуждал Джек.
- Но… ты должен был начать поцелуй… - сердито смотрел Уилл, - иначе…
- Неплохая версия, это была Элизабет, - усмехнулся Джек. – Она совершенно свела меня с ума. Я только почувствовал наручники вокруг запястья. – Ты всегда обдумываешь убийства, цыпочка?
- Элизабет? – Уилл обернулся, глядя в сторону, где стояла Элизабет, ее глаза были полны слез.
- Страстный поцелуй. Настоящая пиратка, - произнес восхищенно Джек.
- Уилл, я должна была, - в отчаянии произнесла Элизабет. – Кракену нужен был Джек. Мы все могли умереть!
- Но… ты целовала Джека? – слабо спросил Уилл.
- Мне так жаль, Уилл, но это так. Пожалуйста, прости меня! – теперь Элизабет защищалась. – Она взяла руку Уилла, но он отдернул ее.
- Если ты это сделала, тогда почему ты мне не рассказала? – задал вопрос Уилл.
- Я думала, ты возненавидишь меня. Я была причиной смерти Джека! – рыдала Элизабет, без сил опускаясь на стул. – Я думала, команда бросит меня. Я думала… я думала…
- Но… ты целовала Джека! – вскричал Уилл.
- Уилл, она правильно поступила, - вставил Джек, запнувшись. – Иначе все бы погибли. У нее хватило духа сделать это. И губами. И языком…
- Уилл, прошу тебя, прости, - шептала Элизабет. – Я… я люблю тебя!
От этой фразы эмоции заполнили комнату. Тиа Далма закатила глаза, стрельнув взглядом на Элизабет. Джек взволнованно сглотнул, бросив на нее взгляд перед тем, как поднять глаза к потолку, нервно теребя косичку. Уилл покачал головой и начал тереть глаза основанием ладони.
- Что с тобой не так, Элизабет? – вздохнул он, усталость слышалась в его голосе. – Ты продолжаешь вести беседы с Барбоссой, как будто вы лучшие друзья, ты настаиваешь, что меня очаровали…
- Но так и есть! – вскричала Элизабет. – Уилл, ты должен мне поверить!
- Но ты целовала Джека. Джека Воробья! – Сказал Уилл.
- Ну и что в этом такого? – насупился Джек.
- Элизабет, достаточно этих странностей! – с просьбой промолвил Уилл. – Иногда я… я совершенно тебя не понимаю!
- Уилл! – Элизабет душили слезы.
Уилл посмотрел на свою невесту и только покачал головой. Он вышел из комнаты, Элизабет пристально смотрела ему вслед. Дверь хижины захлопнулась и наступила тишина.
- Ты уверена, что этот мужчина любит тебя? – ухмыльнулась Тиа Далма, минуя Элизабет, направляясь в переднюю. – Джек, идем со мной. Тебе уже давно пора было выпить. Тиа Далма сделает для тебя что-нибудь приятное.
- Бутылки рома вполне достаточно, Далма, - сказал Джек, усаживаясь на кровать и потирая лицо. – Боже, ненавижу быть трезвым.
Тиа Далма вернулась минутой позже, с довольным выражением на лице, держа в руках две бутылки рома. С важным видом она подошла к Джеку, передавая ему бутылку и хитро подмигивая, но Джек отмахнулся, в это же самое время забирая у нее и вторую бутылку.
- Уверен, ты позабавилась надо мной, пока я был в состоянии… эээ… смерти, - сказал он, манерно жестикулируя, - но я слишком долго обходился без алкоголя. Дай побыть с моей первой любовью.
- Лучше надейся на то, что я успела восстановить твою печень, - Далма нахмурилась, но тем не менее, быстро выскочила из комнаты.
Джек откупорил бутылку и, запрокинув голову, большими глотками осушил ее наполовину. Пират, ослабев, завалился боком на кровать, умиротворенно потягивая алкоголь. Он оторвал взгляд от опустошенной на две трети бутыли и увидел, как слезы стекали по щекам Элизабет и капали ей на платье, оставляя на фиолетовом темные разводы.
- Выпей, дорогая, - сказал он мягко, катнув ей через комнату бутылку. Она слегка стукнула Элизабет по лодыжке. Элизабет подняла голову и ее взгляд столкнулся с темными глазами Джека. Не такими темно-карими как у Уилла, но еще темнее, они опьяняли, как крепкий спиртной напиток в теплую Карибскую ночь.
- Ром ничего не изменит, Джек, - хрипло произнесла Элизабет.
- Да, но тебе не будет так больно, - сказал Джек.
Элизабет увидела, как что-то вспыхнуло в темной глубине его глаз. Он не хотел напоить ее, чтобы потом воспользоваться ситуацией; желания не было в его глазах. Джек просто не хотел, чтобы она страдала.
Элизабет слабо улыбнулась пирату, подняла бутылку, лежащую возле ног, откупорила ее и ром полился между ее губ, опаляя и согревая все внутри.
- Выпьем, друзья моряки, йо-хо… - пропела тихо она, медленно погружаясь в глубокий сон без сновидений.