:[Фифик]:

[alinka914]

Название: На крючке
Фэндом: Темные Начала
Автор: я, то есть Alinka914
Рейтинг: PG - 13
Краткое содержание: находясь в плену своих же страхов и лжи, Мариса пытается найти выход из сложившейся ситуации.
Предупреждения: ненормативная лексика, возможно насилие (причем не обязательно физическое) И да, ООС. Электра, ты сразу это заметишь, я уверена. Но выбор был сделан именно из-за этого.
От автора: навеяно неожиданным просмотром фильма «Телефонная будка». Своеобразный отдых от перевода ПКМ и написания ДМП.
Дискламер: все принадлежит Дяде Пу.

Майн Гор, вот оно

Она бежала по коридору, каждую секунду борясь с отчаяньем, что медленно закрадывалось ей в душу. Пол под ее ногами дрожал, стены уже кое-где осыпались и, казалось, вот-вот рухнут, а потолок грозился обвалиться в любое мгновенье. И вокруг этот удушливый запах дыма и пыли.
Но ей было все равно.
- ЛИРА! – срывая голос, кричала она. Ее платье было все в саже и пыли, местами прожжено. Для удобства ей пришлось выкинуть свои туфли еще в начале пути; поэтому ноги ее были покрыты ссадинами и небольшими порезами от осколков камня и битого стекла. Легкие ожоги остались у нее и на руках; некогда ухоженные волосы теперь спутались. Ее деймон выглядел не лучше: опаленная шерсть обезьяны стояла дыбом.
Но Мариса не чувствовала боли. В ее застывшем, словно превратившемся в маску, лице, читалась решимость самоубийцы.
С безумным отчаяньем, она пересекала проход за проходом, проверяла все комнаты и залы, надеясь отыскать своего ребенка. Уменьшающееся расстояние до конца коридора было пропорционально произрастанию страха в ее сознании.
Каждый раз с надеждой открывая, а то и выбивая дверь, она едва не стонала от разочарования, постигнутая неудачей. И в тоже время, вместе с этим приходило какое-то облегчение от того, что перед ней не лежало распластавшееся на полу хрупкое тело. Казалось, Мариса просто жила моментами от двери до двери, когда сердце вновь наполнялось надеждой и разрывалось разочарованием.
Ее рука, крепко сжимающая пистолет, почти не опускалась. Все, кто попадались ей на пути, были безжалостно убиты. Она не просто привыкла избавляться так от ненужных ей людей, это было еще и разрядкой для ее нервов. Иногда, в отчаянном порыве безысходности, Мариса с каким-то особым наслаждением всаживала несколько пуль в тело несчастного, потом равнодушно переступая через него. Она с безразличием проходила даже мимо тех, кого милосерднее было бы убить, чем оставлять мучаться. Просто их жизни ничто не значили для нее.
И сейчас перед ней была последняя дверь.
Последний шанс.
Последняя надежда.
Рядом обвалилась стена, едва не придавив ее.
Но она этого словно не заметила. Отстрелив замок, Мариса ударом ноги открыла дверь и зашла в комнату, держа пистолет наготове.
Сердце бешено стучало у нее в груди; каждый его удар отдавался в голове. Дыхание перехватило. Все внутри сжалось в ожидании приговора судьбы.
Нет. Ничего нет.
Мариса устало оперлась спиной о стену. Это был конец.
Силы покинули ее; она уже едва держалась на ногах. Глаза закрыты, по щекам бегут тихие слезы.
Зубы крепко сжаты, чтобы не закричать от боли, наполнявшей ее существо.
Внезапно она услышала шорох недалеко от себя.
Оказывается, тут еще был какой-то низший служащий, в ужасе забившийся в углу, прижимавший к себе своего деймона-кролика. Он был обречен на гибель, оставаясь здесь, но тем не менее, цеплялся за жизнь. Он верил в Бога своей фанатичной, преданной верой.
Мариса заметила, с каким страхом он смотрит на нее, на пистолет в ее руке; видела, как шевелятся его губы в беззвучной молитве. И сердце ее постепенно наполнялось ненавистью.
Она ненавидела весь этот Магистериум, всю эту чертову религиозною систему; она ненавидела Бога.
Они отняли у нее дочь. Жива ли Лира? Вряд ли.
Она бросила взгляд на священика. Жалкое, никчемное существо, все так же уверенное, что Бог его спасет. И именно такие люди за завесой этой религии сгубили ее ребенка.
Мариса решительно подняла пистолет, направив его на забившегося в углу мужчину. Глаза последнего расширились от страха, а губы лихорадочно двигались. Кажется, он просил ее о пощаде.
Но она не слышала его слов. Не из-за шума трескающихся стен и обваливающегося потолка, нет. Просто она вообще ничего не ощущала. Ее восприятие действительности исказилось от переживаемого ею страданья. Внутри нее лишь пустота, обрыв, у подножья которого пылает пламя гнева и ненависти.
Она не собирается никого щадить. Никто сейчас ее не остановит, ничто не удержит ее руку от выстрела. Ей уже давно не было страшно убивать, но теперь исчез и страх быть убитой.
Щелчок взведенного курка.
Оставалось только нажать на него.
Это так легко.
Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она нажимала на курок, даже когда последняя гильза со звоном упала на пол. Мариса просто всадила в несчастного всю обойму.
Сейчас она стояла над уже безжизненным телом, безразлично смотря на развивающиеся в воздухе частицы Пыли. Ее глаза ничего не выражали.
Внезапно ее деймон зарычал. Взгляд обезьяны был направлен за ее спину.
Мариса даже не успел оглянуться, когда кто-то сильным ударом по голове лишил ее сознания.

Потом, как во сне. Чьи-то руки несут ее. Связь с деймоном не разрывается, значит его несут рядом.
Куда? Зачем?
Она не знала.
После удара голова раскалывалась, Мариса никак не могла сфокусировать свой взгляд – все вокруг казалось размытым и виделось какими-то цветными пятнами.
Она устало закрыла глаза.
Приглушенные голоса. Тяжелая поступь эхом оставляет свой секундный след в холодном воздухе.
- Сюда.
Знакомый голос. Отзвук в сознании, и вновь тишина. Ей все равно, кто это.
Вероятно, ее усадили на стул. Мариса чувствовала жесткую деревянную спинку своей спиной. Она не ощущала страха, но чувство тревоги нашло место в ее душе, сменяя прежнее безразличие. Что-то подсказывало ей, что для нее все так просто не закончиться. Ее партия еще не была доиграна до конца, ею был сделан лишь первый ход. И сейчас должен был последовать ход противника.
Руки до боли в суставах заведены назад, приплетаемые к стулу. С каждым новым витком веревки обжигалась плоть. Кровь замедлила свой бег в кистях рук, и с каждой секундой пальцы немели все больше и больше.
Та же участь постигла ее ноги. Теперь она была полностью привязана к стулу. Безоружная. Беззащитная.
Напряженная тишина.
Внезапно выстрел. Еще один.
Глухой стук.
Мариса резко открыла глаза.
Все вокруг так же размыто, как и раньше, но сейчас ей удалось различить контуры тел, лежащий возле нее.
Бездыханных тел.
Но рядом с ними не витало золотых частиц Пыли.
Это были сепарированные солдаты.
Мариса не чувствовала ни отвращения, ни жалости к ним. Убийство было для них лучшей наградой; это было даже весьма гуманно.
Однако кто бы то это ни сделал, он явно был где-то рядом; вероятно даже стоял за ней.
Она слышала его учащенное дыхание.
Внезапное прикосновение. Чьи-то холодные пальцы прочертили линию на ее шее.
Мариса дернулась, как от удара кнута. Каждый дюйм кожи, ощутивший чужое прикосновение, горел огнем.
И снова. На этот раз прикосновение было более долгим: пальцы задержались на пульсирующей артерии у основания шеи, словно просчитывая пульс.
Мариса судорожно втянула носом воздух, улавливая легкий запах. Смутно знакомый букет из трав. Аромат лаванды и мяты. И чего-то еще, едва ощутимого. От чего во рту резко пересохло, а по телу пробежала дрожь.
- Ты так напряженна.
Низкий тянучий голос.
- Кто ты? – напряженно спросила Мариса.
Вместо ответа послышались шаги. Теперь незнакомец силуэтом виднелся прямо перед ней. Но Мариса сразу узнала его.
- Какого черта, - сорвалось с ее губ, и ее голубые глаза полыхнули ненавистью.
- Как вижу, ты меня узнала, - растянув губы в кривой усмешке, сказал Павел Рашек. Его деймон как обычно располагался на его плече. – И, вероятно, как всегда рада меня видеть, - саркастично добавил он. - А я все гадал, встретимся ли мы снова? Некоторые дела так и остались незавершенными.
Последние слова прозвучали угрожающе. Но Марису беспокоило совсем другое.
- Где Лира? – глухо спросила она. Если бы ее пальцы преждевременно не онемели, то сейчас точно судорожно сжались бы в кулак.
Рашек загадочно хмыкнул.
- Всему свое время.
- Что ты с ней сделал, ублюдок? – дернувшись вперед всем телом, закричала она. Веревки врезались в запястья, сдирая кожу. Но Мариса этого не замечала. Ее внимание было направленно лишь на невысокого мужчину, стоящего перед ней.
- Я? О, поверь, я ничего не делал ей. Как-то возможности не представлялось.
- Что с ней? – хрипло произнесла Мариса. Во рту у нее пересохло. Быть может, еще не все потеряно.
- Не имею ни малейшего понятия. Но могу предположить, что она жива, и сейчас находиться где-нибудь рядом со своим любимым папочкой, - Павел сделал ударение на слове «любимым».
Мариса выдохнула. Оказывается, все время, что он говорил, она задерживала дыхание. Видимо, ее облегчение отразилось на лице.
- Ты, наверное, считаешь, что твоя дочь сейчас в безопасности? – вкрадчиво поинтересовался он. – О нет, твоя Лира и Азриэл где-то недалеко. – Сердце женщины предательски екнуло. Павел тем временем продолжал. – И хочешь, я открою тебе небольшую тайну?
- Не хочу, но ты ведь все равно скажешь, - с ненавистью ответила она, при этом пытаясь лихорадочно соображая. Нужно было выбираться отсюда.
- Они ищут тебя. И скоро они будут здесь. Как гости моего маленького представления.
Мариса почувствовала как живот скрутило в тугой узел от волнения. С одной стороны она чувствовала облегчение от того, что Лира жива и сейчас с Азриэлом, но одновременно и страх за них обоих. Если Павел не лгал – а Мариса чувствовала, так же ясно, как и страх, что провел ледяной рукой вдоль ее позвоночника, что Рашек действительно сказал правду, - они придут сюда и попадут в ловушку. Из-за нее.
- Что ты задумал, Рашек? – спокойно спросила она, стараясь как можно незаметно попытаться высвободить руки. Тщетно.
Надо было хотя бы потянуть время.
Однако мужчина, казалось, не спешил с ответом. Казалось, он просто стоял, словно размышляя.
- Отвечай мне! – неожиданно сорвалась Мариса. Слишком невыносимым для нее было это затянувшееся молчание, когда все внутри напряжено до предела.
- Знаешь, это и было твоей главной чертой, - наконец сказал Павел, обходя ее. Мариса хмуро следила за ним взглядом, насколько это было возможно. – Ты привыкла, чтобы все, чего бы ты ни захотела, тут же исполнилось. Вела себя как королева со своими придворными. Все должны были бегать перед тобой, вертеться, лезть из кожи вон, чтобы выполнить твое желание. – Он уже стоял позади нее, а потому она не могла следить за его перемещениями. – В этом прелесть власти, не так ли? Но власть, которой обладала ты, была построена на мужской слабости, а не на твоих качествах. Ведь не смотря на то, что ты расчетливая, бессердечная сучка, - услышав это женщина как-то непонятно дернулась. – Ну же, ты ведь не станешь этого отрицать? – с издевкой поинтересовался у нее Павел; его шаги становились все ближе. – Так вот, не смотря на это, все мужчины тебя хотели.
Последнее было сказано непосредственно ей на ухо. Она ощущала кожей его дыхание; волна тошнотворного отвращения подкатила к горлу.
Не поддавайся на его провокации, говорила она про себя, стараясь не дернуться.
Однако смогла нормально вздохнуть, лишь когда он вновь встал перед ней.
А Рашек тем временем продолжал:
- Так и вились вокруг тебя: Мариса то, Мариса это. Смотреть было противно.
- И ты ненавидишь меня за то, что из-за меня тебя мужчины не замечали? – не сдержавшись, иронично поинтересовалась женщина. Она даже услышала, как Павел заскрипел зубами, и почувствовала от этого особое удовольствие.
- Я ненавижу тебя за то, - начал он, тяжело дыша, - что ты получала все, что должно было достаться мне. – Уже более спокойно закончил Рашек.
- Так значит всему причина зависть, - растянуто проговорила Мариса, похоже, начав входить во вкус. - Боже, Рашек, это так банально. Все-таки ты никогда не отличался особой оригинальностью. Так что не удивительно, что ты ничего особенного по службе не достиг, - дерзко добавила она. – Так чего же ты от меня хочешь, ничтожество?
Последнее слово было явно лишним.
За свою дерзость она поплатилась сильным ударом по лицу. Голова мотнулась в сторону, во рту появился солоноватый привкус соли.
Больно схватив ее за подбородок, Павел приблизился к ее лицу.
- Я тебе не один из твоих любовников, шлюха, и терпеть твои выходки не собираюсь. Время не то, - зло прошипел он. Мариса исподлобья смотрела на него, но молчала. – Ты сейчас в моей власти, так что думай, что говоришь, Мари-и-и-ска, - издевательски сказал мужчина, специально растягивая ее имя. – Как ты думаешь, твой Азриэл взглянет на тебя, если я слегка подпорчу твое красивое личико? Впрочем, - не дожидаясь ее ответа, продолжил он. – Это будет уже не важно.
- Что это значит? – глухо произнесла Мариса. Она уже поняла, что лучше Рашека не злить. Он не такое уж и идиот, как ей казалось.
Кажется, ее вопрос порадовал его. По крайней мере, его губы растянулись в ухмылке.
- Тебе еще будет предоставлена возможность узнать об этом. А пока не хочу испортить сюрприз. – И он тихо засмеялся.
Мариса сверкнула глазами.
- Что тебе от меня нужно? Секс? – она заставила себя не передернуться при этой фразе.
- Не в последнюю очередь, - Рашек провел рукой по ее шее, потом его пальцы очертили линию ее подбородка. – Но и не в первую. Мне нужны твои признания. Только правда.
- С чего ты взял, что я стану говорить то, что ты хочешь слышать? – спросила Мариса, вложив в эти слова как можно больше презрения. Она продолжила попытки освободить руки. Если бы ей это только удалось, она бы не раздумывая разорвала Павла на куски.
- В этом и заключается весь мой сюрприз. Ты же не можешь отказаться и испортить все представление, которое я устрою? – Ненадолго отойдя от нее, он вновь стал приближаться.
- А если я скажу, что не собираюсь в нем участвовать, что ты сделаешь? – сквозь зубы сказала она, чувствуя, как струйка крови потекла по ее ладони. Нет, руки были связаны надежно.
- Видишь ли, я заранее знал, что ты не станешь все делать добровольно. Ты не боишься боли, а потому пытки стали бы пустой тратой времени. К тому же, это не эстетично.
- А изнасилование, конечно, – это верх эстетики, - прошипела Мариса, стараясь не сильно вдумываться в свои слова. Это наталкивало ее на воспоминания, которые она уже столько лет пыталась забыть.
- Изнасилование? Помилуй, это так грубо, - рука Павла скользнула по ее шее к плечу, стягивая с него лямку платья. Это было довольно болезненно, если учесть, что кожа женщины была слегка обожжена. – Тем более, для этого нужно любить наносить физическую боль, наслаждаясь страданиями другого, - сильно сжав ее плечо, почти прошептал он. Мариса закусила губу, чтобы не простонать от боли. Но Павел через секунду ослабил хватку. – Но не у многих есть эта потребность. У меня, например, ее нет, в отличие от тебя.
Он замолчал. Сейчас обе его руки лежали на ее оголенных плечах, слегка сжимая их.
- Расслабься. Ты все равно сейчас не в силах что-либо изменить. Так что не стоит пытаться освободиться от пут, – вкрадчиво сказал Рашек. – Неужели ты думала, что я не вижу? Но ты можешь порадовать меня, показав свой страх. Ты же боишься того, что я могу сделать с тобой?
Мариса дернулась. Кровь уже капала с кончиков пальцев на пол.
- Не боишься, значит. Или боишься, но не этого, да? – проницательно заметил мужчина.
Женщина не произнесла ни слова. Она сидела, выпрямившись и гордо приподняв голову.
- Ты знаешь, было бы слишком невежливо пытаться взять тебя силой. – Казалось, и в этот раз он и не ждал от нее ответа. - И вряд ли это было бы настолько действенно. Однако я знаю, чего ты боишься больше всего, - Павел сделал паузу. – Ты боишься быть униженной. Но больше этого, как я недавно понял, ты боишься за тех, кого – как бы нелепо это не звучало, - ты любишь.
Мариса ощутила, как кровь вскипела в венах. Все тело до предела напряглось. Страх сдавил ее горло.
Сердце бешено билось в груди, словно пытаясь вырваться из клетки ребер.
- Так что же может быть действеннее, чем твои признания и…эээ… что-либо другое, сделанные в присутствие твоей дражайшей Лиры. Или, к примеру, твоего бесстрашного лорда Азриэла. Ты согласна со мной?
- Не смей приплетать их сюда, - сквозь зубы прорычала Мариса. – Или я…
- Убьешь меня? – перебил ее Павел. – В другое время и в другом месте – возможно. Но не здесь и не сейчас. Так что не сотрясай воздух попросту пустыми угрозами. Разумеется, ты легко переспала бы со мной и сейчас, если это было бы то, чего я хотел, да? Ты привыкла к этому; привыкла делать то, что тебе не нравиться, но что приходиться делать ради своей же выгоды. Даже сейчас ты бы не стала сопротивляться, а лишь стойко бы терпела. Что ж, ты достигла в этой области не мало успеха – у тебя за плечами столько любовников. Но вот это не то, чего я хотел добиться. Не так и не через это.
Он встал прямо перед ней.
- А вот твоя Лира, - смотря ей прямо в лицо многозначаще начал Павел. – Красивая девочка, не так ли?
- Она здесь ни причем, - зло сказала Мариса, снова дернувшись всем телом. Веревка, затягивающая ноги слегка ослабла.
- Вот как ты заговорила, - многозначительно протянул Рашек. – А обращала ли ты внимание на такие мелочи, как ни в чем не повинные люди, когда исправно выполняла свои обязанности перед Магистериумом?
Его свободная рука коснулась ее бедра.
- Ты можешь сейчас попытаться сказать, что твой ребенок почти не имеет отношения к тебе, ибо столько лет прожил, даже не подозревая о твоем существовании. Но сколько детей погибло по твоей вине? – Пальцы пробежались по краю платья. Это было отвратительно.
- Не больше, чем по твоей. Не тебе меня судить, - справившись с собой, четко проговорила Мариса.
- Однако сейчас ты в моей власти, - мерзко прошептал ей на ухо Павел. - Помнишь, я сказал, что ничего не сделал Лире? – Его взгляд переместился куда-то в сторону от нее. Мариса тем временем пыталась освободить ноги. - Я должен оговориться: будь у меня возможность, я бы обязательно использовал бы ее в своих целях. И, вероятно, такая возможность вскоре может представиться.
- Только дотронься до нее, ублюдок, и ты сразу получишь путевку на тот свет.
- А вот угрожать мне не стоит. Или ты думаешь я не знаю, на что способны ты или Азриэл ради ребенка? – насмешливо произнес Павел вновь посмотрев на нее, и потер шею. – Твой лорд мог сколько угодно делать вид, что судьба дочери ему неинтересна, но я знал, что это не так. Не из-за предназначения Лиры, нет. Она была дорога ему. Разумеется, его плоть и кровь. Он не так уж и плох, этот Азриэл. Но, тем не менее, он постоянно лгал ей и окружающим. Ненужная, беспричинная ложь.
Неожиданно он наклонился к ней, крепко схватив за подбородок. Мариса с ненавистью смотрела ему в глаза.
- Знаешь, что самое лучшее в Лире? Не ее внешность, нет. А то, что она еще ребенок. Не покореженный жизнью, не испорченный ложью, не искушенный судьбой. И в этой ее детской невинности есть что-то, что притягивает… и возбуждает. – Последнее слово он почти прошептал ей на ухо.
Мариса в отвращении дернулась, но пальцы, сжимающие подбородок, держали крепко.
- И это еще не все, - все тем же шепотом продолжал он. – Есть своя прелесть и в детской угловатости, не находишь? – все так же сжимая подборок, он провел большим пальцем по ее губам. – Тело ребенка так и манит, чтобы к нему прикоснуться. А что может быть желаннее, чем тело новой Евы человечества?
Это было слишком, чтобы вынести. В глазах женщины вспыхнул огонь ярости и гнева. Было в ее взгляде и что-то звериное.
Дернувшись всем телом, Мариса ощутила, что ее ноги наконец-то свободны. Недолго думая, она нанесла сильный удар Павлу в район голени. Взвыв от боли, мужчина схватился за ногу. Пользуясь его замешательством, она попыталась освободить и руки. Смотря себе через плечо, она выворачивала руки, не обращая внимания на боль в разодранных в кровь запястьях.
Но Павел уже оправился от удара. Еще секунда, и ее правую щеку во второй раз обожгло огнем.
- Ты сама напросилась, - с угрозой сказал он. Краем глаза Мариса заметила, что его свободная рука что-то искала в кармане. Зрачки у нее слегка расширились. В руке Павел сжимал шприц, наполненный прозрачной жидкостью. Сняв с него колпачок, он с силой вонзил иглу ей в руку.
Сжав зубы, Мариса видела, как понижается уровень жидкости в шприце, и перевела взгляд на Павла. Тот лишь скривил губы в усмешке.
Какая-то странная сонливость внезапно накатила на нее. Она глубоко вдохнула, и уже в который раз сознание ее покинуло.